Хоспис: дом надежды.
В бывшем доме писателей планируют разместить хоспис.
В России сейчас работает более 100 хосписов. Вскоре откроется еще один — в Барнауле. С идеей его создания выступил благотворительный фонд «Светодар», а город взял на себя решение оргвопросов и выделил здание на ул. Анатолия, в котором будут размещены тридцать коек хосписа.
Здесь, в намоленном особняке Дома писателей, под шелест листвы старых деревьев найдут приют, наверняка — последний, тяжелобольные люди. Президент Фонда Валентина КАРПОВА рассказала корреспонденту «Вечёрки», что диагнозы их окончательны и бесповоротны: переломы шейки бедра, инсульты, инфаркты, рак в терминальной стадии.
— Валентина Васильевна, в городе хватает возможностей для приложения сил благотворительного фонда. Почему вы выбрали столь непростой проект, как хоспис?
— Начну издалека. Я хотела быть врачом, а окончила факультет философии и психологии Ленинградского университета. Мне всегда хотелось знать, как человек может высоко летать, делать прекрасные вещи и в то же время опускаться на дно. Вот уже десять лет я помогаю людям: ухаживаю за тяжелобольными, как психолог консультирую их близких. Началось все с истории моего товарища еще по комсомолу. Мама его умерла, и он попросил меня ухаживать за отцом, совершенно беспомощным к тому времени, страдающим болезнью Паркинсона. А недавно я похоронила сестру с болезнью Альцгеймера, стирающей память. Страшный недуг, от него умер Рональд Рейган, у Маргарет Тэтчер — тот же диагноз. Среди тех, кого я патронировала, много было беспомощных людей. Идея создания хосписов близка тем, кто не способен пройти мимо чужой боли. У меня десять таких же помощниц-волонтеров. О нас знают в семьях больных, нас передают из рук в руки. Иногда слышу, что поздновато начинаю свой проект. А я и не скрываю, что 15 апреля мне исполнится 68, мы с Аллой Борисовной Пугачёвой в один день родились. Но я никак не могу войти в этот возраст, не понимаю его, ощущаю себя лет на 40. Представляете, когда я пошла на пенсию, то забыла ее оформить!
— Почему, как вы думаете, человек испытывает растерянность и бессилие что-либо изменить, когда уходит из жизни кто-то из родных?
— Изначально у нас не совсем верное отношение к жизни и смерти. Жизнь конечна. Но она — самое великое чудо, которое есть на земле. Других чудес просто нет. Кончина — результат этого чуда. Если бы людей с детства настраивали, что все вокруг временно, они меньше совершали бы ошибок. И самая большая из них, если человек в своих бедах винит кого угодно, только не себя. Когда на своих консультациях я слышу такие жалобы, всегда спрашиваю: а при чем тут кто-то другой? Ведь жизнь предоставляет право выбора. Воспользуйся, сделай шаг, тот или этот, выбери дорогу по себе. Гейне говорил, что каждый человек — это целый мир, и под каждой могильной плитой лежит всемирная история. Вопрос в том, в какой социальной среде ты окажешься, насколько сумеешь реализовать этот мир в себе. Пожилые люди когда-то были здоровы, счастливы и богаты, но они забыли о конечности всего. Работая с больными, наблюдаю это постоянно. Мы все живем в счастливом неведении, что же будет дальше. Но жить и поступать надо так, как будто живешь последний день.
— А есть ли он вообще, путь к счастливому долголетию, как считаете?
— Каждый, приходя в мир, получает некий энергетический задаток. Но есть негласное правило: энергию «квасить» нельзя, ее надо тратить на людей без остатка. Иначе, как сказал мне один российский летчик-испытатель, «двигатель пойдет вразнос». И когда жизнь не ладится, начинают говорить про порчу, сглаз. Всем почему-то кажется, что жизнь можно изменить в момент, стоит встретить ясновидящего или мага. На самом деле есть только понятия «плохо» и «хорошо», программа человека. Если дано ему что-то от природы, надо эту данность реализовать. Почему к старости стирается память? Потому что, как и любым другим органам, мозгу нужна постоянная тренировка. А у нас пожилые, выйдя на пенсию, сидят на лавочках, смотрят сериалы, вместо того чтобы мыслить, тренировать ум. Академик Раушенбах, соратник Сергея Королёва, один из отцов космонавтики, умер столетним. До самой смерти консультировал молодых коллег и ушел, выполнив свою программу. Важно не просмотреть способности в человеке. Можно ведь из девочки, занимающейся танцами, вырастить модель для подиума, а можно — Майю Плисецкую.
— Что самое сложное в общении с теми, кому недолго осталось жить?
— Через мои руки прошли все категории больных. Ухаживать за ними тяжело, но так случилось, что я все это пропустила через себя. Работаю рядом с врачами, социальными службами, они считают, что я хорошо выполняю свою миссию. Сложно не только потому, что имеешь дело с некрозом тканей, перевязками гнойных ран, болью и страданиями. Облегчить их — та малость, которую мы можем для таких больных сделать. Сложно, потому что часто они не нужны родным. Мы узнаем о бабушках и дедушках, которым нужна помощь, от наших волонтеров. Так у нас появилась безнадежно больная старушка без документов и пенсии, ее десять лет никто не мыл, а чтобы не умереть с голоду, она собирала еду по помойкам. Думаете, она живет одна? Нет, в двухкомнатной квартире с подселением. И соседи, конечно же, все видят. У нее в комнате нет ни стола, ни стула. Спрашиваю: «Катя, а как вы спите?». Оказывается, устраивается на том же грязном тряпье, в котором ходит. Соседка велосипед сына закатывает в комнату старушки, а вот чтобы искупать ее, накормить, выяснить, почему у нее нет документов… Когда я решила вымыть старушку, ее соседи с ужасом меня спросили: «Вы что, сами будете это делать?». А кто еще это сделает? Никакая зараза не пристанет, если делаешь что-то с любовью к человеку. Мы обратились в Пенсионный фонд, там помогли – пробили бабушку по базе данных, оказалось, что она никогда не получала пенсию. Вы можете себе представить, как жилось этому человеку? Еще у одной нашей подопечной в день пенсии сноха-алкоголичка все забирает, до копейки. А в качестве доказательства сытой жизни пожилого человека мне предъявили сковородку с остатками еды недельной давности. Это не старики мои психически больны — это общество нездорово. Ты же живешь с этим человеком! Почему не вычистишь грязь, не накормишь его? Ни у кого из нас нет причин не любить живущих рядом с нами. И даже когда видишь лежащего на улице человека, бомжа, как ты думаешь, потрудись подойти и выяснить, что с ним.
— Всегда ли у вас ладятся отношения с официальными структурами?
— По-разному бывает. Иногда помощь приходит оттуда, откуда ее и не ждешь. А бывает, что специалисты, которым по роду службы положено вникать в проблемы людей, палец о палец ради них не ударят. Я была буквально сражена отзывчивостью помощника главы администрации города Александра Николаевича Можевикина, помогающего «Светодару» оформить документы, ведь чиновник, казалось бы, никакого отношения к судьбам стариков не имеющий, так за них переживает. И он прав! Чиновник — состояние временное, а вот человеком нужно оставаться до конца дней своих. Другая старушка, из Борзовой Заимки, недвижимая, сидела по уши в фекалиях, голодная, дети-алкоголики просто не обращали на нее внимания, у нее уже пролежни и инфекция началась. Попросила врачей горбольницы на Южном, ее взяли туда, чтобы подкормить и подлечить. Я сама себя называю «чистильщик»: первое, что делаю, когда прихожу к запущенным больным, — убираю грязь. Меня многие не любят — за резкость, не терплю лукавых и халтурщиков. Сейчас у меня десять помощников, мы работаем со службами по подбору сиделок, тестирую их сама по одному лишь принципу – милостив ли человек, будет ли он добр к больному. Способен ли проводить его, держа за руку, вытирая его слезы. Последние слезы. Не должен человек умирать в одиночестве, никогда.
— Но что же делать, когда и впрямь помочь уже нельзя?
— Очень важно, чтобы каждый из нас уходил из жизни со спокойной душой. Но вот я вижу, что не станет сегодня человека, звоню его детям, говорю: «Приходите, сегодня ваш папа уйдет из жизни, успейте попрощаться». Не приходят. Может, боятся. У меня была женщина, страдавшая одной из самых страшных форм рака — раком костей. Это когда скелет человека рассыпается как песок. Она ничего сама не могла. Сын, весьма состоятельный, в соседнем коттедже живет, с женой-учителем и дочкой-врачом. Чем, как вы думаете, питалась бабушка, которой нужен особый уход и специальное питание? Соленым салом и «Роллтоном». Это сало ей дети отдали, потому что сами его не ели. Меня попросили пожить с ней полтора месяца — я прожила с ней год и похоронила ее. Она пела мне песни, рассказывала о своей жизни, удивительным человеком оказалась. Я стряпала ей блины, варила бульоны, покупала йогурты. Незадолго до кончины смертельно больная женщина сказала сыну: «Сынок, я живу как в царских палатах».
— Валентина Васильевна, но работающему человеку некогда заниматься больными родителями, ему ведь своих детей на ноги нужно успеть поставить. Возможно, хосписы — тот выход, который мы все ищем?
— Во всех цивилизованных странах хоспис — норма жизни. Жить с больным человеком очень тяжело. Работая, просто не выдержать такой нагрузки. Да и не правильно посвящать себя не детям и внукам, а человеку, прошедшему свой путь и несущему ответственность за свои поступки и приобретенные болезни. Каждый из нас должен отрабатывать назначенную ему программу. Но ведь в хоспис можно приходить хоть каждый день, сидеть у постели умирающей мамы. Таких семей в городе очень много. Меня тревожат те, что забирают у стариков квартиры, деньги, оставляют их умирать в нечеловеческих условиях. Мы для собак и кошек открываем приюты, помочь человеку уйти достойно — сам Бог велел. Нравственное здоровье любого общества определяется его отношением к детям и старикам. Да, я не могу заменить врача, но я могу восстановить документы, оформить инвалидность, обеспечить уход. Пишу письма благотворителям, рассказываю о хосписе. Хочу, чтобы в нем пели птицы, по утрам звучала духовная музыка и православный батюшка приходил к нашим бабушкам и дедушкам. Я просто помогаю людям.
Цитата
«Я убежден: хосписы необходимы нашему обществу, в котором уровень боли превзошел все мыслимые пределы». Академик Дмитрий ЛИХАЧЁВ.
Из заповедей хосписа
— Хоспис — это комфортные условия и достойная жизнь до конца.
— Мы работаем с живыми людьми, только они, вероятно, умрут раньше нас.
— Времени жизни пациента не знает никто, мы — попутчики на последнем ее этапе.
— Пациент и его близкие — одно целое. Будь деликатен, входя в семью. Не суди, а помогай.
— Если больного нельзя вылечить, это не значит, что для него ничего нельзя сделать. В том, что кажется пустяком здоровому человеку, для него есть огромный смысл.
— Пациент дает нам больше, чем мы можем дать ему.
— Прежде чем что-то сделать — пойми человека, прежде чем понять — прими его.
— Будь готов к правде и искренности. Говори правду, если пациент этого желает и если он готов к этому… Но не спеши.
— Как бы мало времени ни было, его хватит, чтобы сделать всe возможное.
— Главное, что ты должен знать: ты знаешь очень мало.
Справка «ВБ»
Хоспис — медико-социальное учреждение с минимумом врачей и максимальным количеством среднего и младшего медицинского персонала. Больные с прогнозируемым неблагоприятным исходом болезни получают здесь хороший уход, окружены обычными домашними вещами, их свободно навещают родственники и друзья, им оказывается паллиативная помощь: кислород, обезболивающие, зондовое питание и т. п. Основная цель в хосписе — скрасить последние дни жизни, облегчить страдания больных.
Фото: Андрея Чурилова
Автор: Тамара Попова